Комплексный подход к пониманию России и ее истории...

[peace_of_mind]

...не претендующий на истину в последней инстанции

Сразу оговорюсь - читать много, но оно того стоит.

Выкладываю отрывки из книги «Русская модель управления» А.П.Прохоров. На меня книга произвела громадное впечатление, потому как помогла мне самому ответить на вопросы, которые давно меня мучали. Книга претендует на комплексный подход к пониманию истории нашего государства и отвечает на множество вопросов, обсуждение которых идет и поныне все с тем же жаром: «догоняющий» характер развития, смена стабильных и нестабильных исторических периодов, неконкурентное устройство российского общества, не правовой характер отношений, уравниловка, необходимость импорта «зарубежных» образцов и многое другое. В чем преимущество – все эти вопросы увязаны в одной модели. Толкаясь от нее, автор увязывает все вопросы друг с другом там, что они становятся звеньями одной логической цепочки. Сие лишь отрывки и потому здесь не рассматриваются многие аспекты модели, как то причины формирования, перспективы и пр.

Итак, поехали… Обещаю, вам будет интересно…

(прошу прощения за "¬" - не знаю как с ними бороться, возникли при копировании)
Противоречивость русской модели управления.

Общественное мнение наделяет русскую модель управления взаимоисключающими, казалось бы, качествами. С одной стороны, это управление неэффективное, потому что оно изна¬чально не нацелено на эффективность, на минимизацию затрат для достижения максимальных результатов. И управленческие ре¬шения (экономические, военные, социальные и прочие) обычно принимаются неверные, и выполняются они неоптимальным об¬разом. Значит, и первичные ячейки системы управления (хозяй¬ственные, военные, социальные, религиозные), как и вышестоя¬щие органы управления, функционируют не лучшим образом.
Любую выполняемую в нашей стране работу можно было бы сде¬лать дешевле и с лучшими результатами. Это общеизвестно, и каж¬дый в глубине души знает, что свою работу он выполняет неважно и его организация тоже работает неправильно, а уж про государ¬ство и говорить нечего. Семья покупает не то, что нужно, деньги тратит неоптимальным образом. Фирма работает неоптимальным образом. И в общественных организациях все не «по уму», и в шко¬лах и вузах учат не тому, что нужно, да и тому плохо учат. Об этом слагаются анекдоты и песни, снимаются фильмы и ставятся спек¬такли. Русские весьма самокритично оценивают эффективность своих действий, а ведь в конечном счете (на большом временном отрезке) народ всегда прав.
Но, с другой стороны, это не мешает нашим соотечественникам самоуверенно считать, что в их системе управления, как и во всем образе жизни, есть существенные преимущества. И если мы пос¬мотрим на достигнутые результаты, то обнаружим, что преиму¬щества действительно есть — конечные цели, которые ставят перед собой страна в целом, государство или крупная социальная группа, как правило, достигаются. «Истинный защитник России — это история: ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою та¬инственную судьбу», — писал об этом Ф. И. Тютчев.
В одних случаях успех был достигнут благодаря государству (тер¬риториальное расширение и внешнеполитический авторитет цар¬ской и советской России, научные достижения середины XX ве¬ка) , в других — вопреки ему и даже в борьбе с ним (например, рас¬цвет русской классической литературы в XIX веке и взлет «русско¬го авангарда» в живописи начала XX столетия).
Неразумное государственное устройство? Конечно, неразум¬ное, это уже несколько столетий все знают, и множество приме¬ров у всех на слуху. Тем не менее общественное мнение на протя¬жении тех же самых нескольких веков воспринимало как само со¬бой разумеющееся тот факт, что это неразумное государственное устройство обеспечивает неуклонное территориальное расшире¬ние России и усиление ее влияния в мире.
Были периоды гегемонии России в Европе — например, вторая четверть XIX века, когда Россия была «жандармом Европы». Рос¬сия захватила шестую часть земного шара, был период в XX веке, когда около половины человечества находилось под прямым или косвенным руководством Москвы. На протяжении всей истории человечества подобное удавалось лишь очень немногим государ¬ствам, так что Россия управляется, может быть, и не слишком эф¬фективно, но, во всяком случае, результативно.
В плановой экономике XX века, с одной стороны, — неоспори¬мые свидетельства неэффективности, расточительства и надвига¬ющегося застоя, с другой стороны — столь же весомые примеры количественных достижений, смакуемые официальной пропаган¬дой: «В 50-е годы темпы экономического роста в СССР, по моим расчетам, не уступали темпам экономического роста Японии и ФРГ в тот период. Почему же можно говорить о японском и не¬мецком экономическом чуде, но не о советском? Не является ли очень крупным экономическим достижением одновременное ре¬шение в течение лишь 30 лет, несмотря на тяжелейшую войну и оккупацию, таких задач, как индустриализация страны, создание механизированного сельского хозяйства, мощной науки, достиже¬ние всеобщей грамотности, удовлетворение потребностей насе¬ления в продуктах питания, обуви и одежде, повышение продол¬жительности жизни до уровня самых развитых стран, создание ог¬ромной военной мощи, сравнимой с военной мощью самой разви¬той страны в капиталистическом мире?»
Такое же положение с идеологической работой на протяжении всей русской истории. Как правило, она велась государством, церковью и политическими партиями совершенно не профессионально и неэффективно, нередко превращая эти важ¬ные институты в посмешище в глазах населения. И фольклор иронизировал по поводу священников не меньше, чем по пово¬ду секретарей парткомов.
Как начали с того, что наломали дров в процессе крещения Ру¬си, так и продолжали в том же духе до настоящего времени, каса¬лась ли идеологическая работа религии, отношения к властям, к общественной морали и нравственным ценностям. А уж то, какой профанацией и профессиональным убожеством отличалась идео¬логическая работа последних десятилетий советской власти, мы знаем на собственном опыте. И тем не менее, будучи посмешищем для собственного населения (чего стоят одни только «политичес¬кие» анекдоты), системе управления почему-то удавалось в конеч¬ном счете формировать общественное сознание. Огромный про¬цент голосующих за КПРФ — лишнее тому доказательство.
Какую бы сферу деятельности ни рассматривать, обнаружива¬ется одна и та же закономерность — неподходящими, негодными средствами все-таки достигается весомый результат. В этом, по-ви¬димому, и заключается парадокс российского управления — управ¬ление, неэффективное в каждом конкретном пункте в каждый мо¬мент времени, в конечном счете достигает таких успехов, для дос¬тижения которых вообще-то требуется эффективное управление. Например, в военно-политической сфере, имея, как правило, ус¬таревшую по системе комплектования и подготовки армию, управ¬ляемую косным офицерским корпусом, действуя по неправильным канонам и нередко проигрывая сражения, далеко не всегда выиг¬рывая войны, Россия тем не менее вплоть до недавнего времени приобретала территории, а не теряла их.
В то же время русская история полна примерами грандиозных провалов, не обусловленных никакими внешними причинами. Достаточно вспомнить катастрофическое падение авторитета русской православной церкви в конце XIX — начале XX веков, когда народ на глазах терял элементарное уважение к рели¬гии и церкви, а церковные учебные заведения превратились в рассадник атеизма. Ни монопольное положение православия в стране, ни всесторонняя поддержка государства не помогли. Этот процесс наряду с прочими факторами создал условия для революций начала XX столетия.
Другой пример — разруха в сельском хозяйстве в 70-80-е годы XX века. Конечно, деградация сельского хозяйства началась зна¬чительно раньше, в ходе коллективизации, но тогда она, по край¬ней мере, была объяснима внешним по отношению к деревне воз¬действием (насильственным и, в меньшей степени, экономичес¬ким изъятием ресурсов и их перераспределением в пользу горо¬да). Что же касается 70-80-х годов, то тогда происходило обрат¬ное перераспределение ресурсов.
С каждой пятилеткой росли капиталовложения в агропромыш¬ленный комплекс. За четверть века с 1965 года основные фонды сельского хозяйства возросли в пять раз, энергетические мощнос¬ти — почти в четыре раза, использование агрохимикатов — в два с половиной раза. Колхозам, совхозам и их работникам предостав¬лялись все новые льготы. Государство поддерживало относитель¬но низкие цены на ресурсы (горючее, сельхозтехнику, удобрения) и высокие закупочные цены на сельхозпродукцию. Как бы ни жа¬ловались аграрники, но за один трактор или тонну солярки они должны были отдавать гораздо меньше зерна, молока или мяса, чем их коллеги в других странах. В дополнение к экономическим мерам все активнее применялись и внеэкономические — факти¬чески бесплатная шефская помощь городских предприятий и уч¬реждений. Все это помогало как мертвому припарки. Темпы дегра¬дации сельхозпроизводства только ускорялись, и к концу 80-х аг¬ропромышленный комплекс превратился в высокопроизводитель¬ную машину по разорению страны.
Третий пример — действия государства и его вооруженных сил в ходе чеченской войны 1994-1996 годов — может служить классическим образцом провала и неэффективного использова¬ния ресурсов.
С другой стороны, нельзя не вспомнить прямо противополож¬ные ситуации, когда успех достигался вопреки крайне неблагопри¬ятным обстоятельствам. Трудно объяснить, чем обусловлен подъ¬ем науки и образования в СССР в середине XX века. Ведь эти сфе¬ры вплоть до второй половины XIX века находились на перифе¬рии общественного интереса, университеты и академии появи¬лись с опозданием на несколько столетий (по сравнению с евро¬пейскими странами), долгое время приходилось «импортировать» преподавателей и ученых. Обусловленные революцией и ее пос¬ледствиями массовые истребление и эмиграция наиболее образо¬ванных слоев населения, а также изоляция страны от мирового сообщества, казалось бы, должны были отбросить науку и образо¬вание далеко назад. Вместо этого — впечатляющий рывок вперед.
В определенном смысле управленческим успехом можно также считать создание «с чистого листа» Красной и Белой армий в хо¬де гражданской войны. В стране только что развалилась и бежала с фронта старая армия, разрушен государственный аппарат, в об¬щественном настроении господствует стойкое неприятие какой-либо дисциплины и начальства, в промышленности — разруха, транспорт полупарализован, оба враждующих лагеря раздирают¬ся фракционной борьбой и внутренними противоречиями. Кажет¬ся невозможным мобилизовать уставших от войны неуправляемых людей, да еще организовать из них армию и оснастить ее.
Тем не менее в ничтожно короткий по историческим меркам срок эти вполне боеспособные армии были созданы, причем Крас¬ная Армия достигла пятимиллионной численности. То, что преж¬нее государство не смогло сохранить в гораздо более благоприят¬ных условиях, было успешно воссоздано в условиях крайне небла¬гоприятных (хотя Красная Армия поначалу не имела офицерско¬го корпуса, а белые формирования вообще не имели единой струк¬туры и практически были лишены «своего» государства).
Третий пример необъяснимого успеха — расцвет русской живо¬писи в первые десятилетия XX века, так называемый русский аван¬гард. Он не был подготовлен исторически. В России на протяже¬нии столетий традиции иконописания подавляли светскую живопись, и она пришла в страну с большим опозданием. В образе жиз¬ни населения живопись в отличие от вокальной музыки и устных литературных жанров также никогда не занимала большого мес¬та. Да и общий уровень культуры большинства народа никак не рас¬полагал к тому, что Россия на некоторое время станет одним из центров мирового изобразительного искусства. Однако по всему миру в музеях современного искусства залы 10-30-х годов — это в значительной степени «русские залы», и этот вклад страны в ми¬ровую цивилизацию за рубежом признан в большей степени, чем на родине.
Упомянутые выше провалы и достижения принадлежат одной и той же стране, объясняются одной и той же системой управле¬ния, одним и тем же менталитетом населения. И успехи, и неуда¬чи имеют общие причины. Просто на разных этапах историчес¬кого процесса одни и те же характеристики системы управления проявляются по-разному.
Так какие же скрытые пружины обеспечивают функционирование русской мо¬дели управления, как они проявляются в различных сферах дея¬тельности и в разных обстоятельствах?


Неконкурентное устройство российского общества.

Исторический процесс рассматривают под различными углами зрения — и как последовательное развитие материальной куль¬туры, и как эволюцию форм и методов классовой борьбы, и как вос¬хождение от варварства и жестокости к вершинам гуманизма; есть еще десяток других подходов. С управленческой же точки зрения, развитие человеческого общества по сути своей является развити¬ем форм и методов конкуренции и конкурентной борьбы. И степень прогрессивности того или иного общества определяется в первую очередь процентом населения, вовлеченного в конкуренцию. Иде¬альное общество — это то общество, где каждый может принять участие в конкурентной борьбе. Если взглянуть на прошедшие эпохи с этого угла, то нетрудно заметить, что в каждой из них существует ведущий класс общества. Именно через этот класс в обществе осуществляется конкуренция, через него идет конкурентная борьба. В древневосточном обществе она ведется одним единственным человеком или одной-единственной семьей (фараона, императора, монарха). Логичным является то, что власть монарха абсолютная, он присваивает себе ресурсы всей страны, он всем распоряжается, - строй, который называли системой поголовного рабства.
В феодальную эпоху конкуренция идет через обширный класс феодалов. Они хозяева тогдашнего общества. Они вырабатывают и поддерживают мораль, задают стереотипы поведения.
Ранний капитализм. Общество движется корыстью промышленников, купцов и банкиров. Это ведущий класс и именно он присваивает себе все плоды конкурентных преимуществ той или иной страны.
Современный капитализм. Конкуренция идет через менеджеров. Ответственность за ведение бизнеса перешла от владельцев к наемным управляющим. Для реализации конкурентных преимуществ фирмой требуется бескомпромиссная борьба менеджерских решений.

Даже при беглом взгляде на систему управления в России обра¬щает на себя внимание постоянное и повсеместное подавление конкурентных отношений. Нетрудно увидеть одну и ту же реак¬цию русской системы управления на сходные проблемы на протя¬жении трех различных эпох. Речь идет о проблеме нехватки рабо¬чих рук в первичных хозяйственных ячейках.
Первая ситуация — средневековье, когда необработанной зем¬ли в России было много, а крестьян мало, поэтому крестьяне в поисках лучших условий перебегали от одного помещика к другому, тем самым разоряя одних помещиков и обогащая других. Желая сохранить число хозяйствующих помещиков, то есть вооружен¬ных воинов, государство долго боролось с такой формой разоре¬ния бесхозяйственных помещиков их более домовитыми соседя¬ми. В конце концов «Соборное уложение» 1649 года окончательно установило крепостное право и тем самым прекратило конку¬рентную борьбу за рабочую силу.
В городской посадской среде — то же самое. «Посады, как и по¬мещики, жаловались на своих беглых, ведь подать развёрстыва¬лась на посад или слободу без учета того, что часть налогоплатель¬щиков сбежала. Уходили же бедные посадские, разумеется, не в темный лес, а на дворы, податью не облагавшиеся, — к боярам, приказным, духовенству. Переселялись, так сказать, на соседнюю улицу и избегали тягла»". И городское население в лице своих вы¬борных представителей не нашло иного способа решить пробле¬му, кроме как просить Земский собор, высший в то время орган го¬сударственной власти, закрепостить посадских горожан, дав поса¬дам право силой возвращать беглых жителей. «Просьба трудящих¬ся» была удовлетворена, посадских закрепостили тем же «Собор¬ным уложением», что и крестьян.
Еще раньше были закрепощены монахи. Митрополит Киприан запретил самовольный переход монахов из одного монастыря в другой: «Исходящий же из манастыря без благословенна, не дос¬тоит иному игумену таковых приимати, занежа в том благочинье иноческое обечестяется и устав разрушается». В результате кон¬куренция монастырей «за кадры» была пресечена, дисциплина ужесточена, церковь получила возможность централизованно пе¬рераспределять людские и материальные ресурсы для создания обителей на новых, неосвоенных территориях.
В аналогичной ситуации промышленные и сельскохозяйствен¬ные предприятия, страдавшие от нехватки кадров, оказались при Сталине. Большинство из них не имело возможности удержать персонал, поскольку заработная плата перестала быть регулятором, ее фактически не платили (в сельском хозяйстве) или держали на ми¬нимальном уровне. Например, на Сталинградском тракторном за¬воде текучесть кадров стала одной из главных проблем — за 1931 год было принято 20765 человек, а убыло 16158 при наличном среднегодовом составе 10 тыс. человек". Чтоб предотвратить рас¬тущую текучесть кадров, проводилась кампания их самозакрепле¬ния на предприятиях до конца пятилетки, но это мало помогало.
Нарком танкостроения В. А. Малышев вспоминал, кем и при ка¬ких обстоятельствах был найден выход из этой трудной ситуации: «Далее разговор зашел о текучести рабочих. После довольно жар¬ких споров т. Сталин предложил издать закон о запрещении само¬вольных переходов рабочих и служащих с предприятия на предпри¬ятие. Т. Сталин сказал: «Надо обуздать 10-15% лодырей, рвачей, ле¬тунов, которые путают нам все карты. Мы должны научиться сами регулировать рабочую силу в народном хозяйстве. А тех, кто будет нарушать этот закон, надо садить в тюрьму».
Чтобы не было конкуренции за рабочую силу, чтобы работни¬ки не перебегали из одного колхоза, который похуже, в другой, что получше, не переходили с одного завода на другой, фактичес¬ки было введено крепостное право, запрет на смену места рабо¬ты, который действовал долгое время. А в сельском хозяйстве у колхозников просто не было паспортов, они никуда не могли сбе¬жать. Самое настоящее «прикрепление к земле», то есть крепост¬ное право. Задача его та же, что и в средние века, — запретить са¬мовольное передвижение рабочей силы между предприятиями, чтобы не допустить конкуренции между хозяйственными едини¬цами и разорения худших из них. Та же самая проблема нехватки рабочих рук на предприятиях стояла и в благословенные брежневские времена — семидеся¬тые, восьмидесятые годы. Поскольку система управления нахо¬дилась тогда в стабильном, застойном состоянии, то какие-то резкие, ущемляющие интересы людей действия предпринять было невозможно, никто в этом не был заинтересован. Поэто¬му элементы крепостного права вводились не кнутом, а пряни¬ком, через надбавки за непрерывный стаж, очереди на кварти¬ры и разные социальные блага, которые привязывали людей к месту работы: звание ветерана труда, тринадцатая зарплата и це¬лый ряд других льгот, цель которых была одна - затруднить пе¬реход работников с одного предприятия, где меньше платят, на другое, на котором платят больше.
Чтобы у отстающих колхозов и совхозов были средства на оп¬лату труда (иначе им не удержать работников), им устанавливал¬ся более высокий по сравнению с передовыми хозяйствами нор¬матив заработной платы на рубль произведенной продукции. Кроме того, убыточным и низкорентабельным колхозам и сов¬хозам полагались 50-100-процентные надбавки к закупочным це¬нам на их продукцию. В безнадежных случаях, когда окончатель¬но разворованным и потерявшим управляемость хозяйствам (так называемым лежачим) уже нельзя было помочь, их присо¬единяли «на прокормление» к передовым хозяйствам под пред¬логом «укрупнения колхозов и совхозов с целью выравнивания условий хозяйствования».
В разные эпохи действовал один и тот же механизм с разными методами исполнения, но единой задачей — не допустить развития конкуренции между хозяйствующими ячейками.
Описанный выше государственный подход проецировался на нижестоящие уровни. Аналогично тому, как закрепощение крес¬тьян препятствовало хозяйственной конкуренции между помещи¬ками, сами помещики принудительно удерживали крестьян в сос¬таве домохозяйств их старших родственников и тем самым искус¬ственно пресекали конкуренцию внутри крестьянской общины.
«В XVIII веке помещичьи инструкции, наказы, уставы и т. п. пол¬ны постоянных запрещений хозяйственных разделов. „Крестья¬нам сыну от отца и брату родному от брата делиться не велеть", „от раздела имений крестьяне часто приходят в упадок и разорение", «крестьянин, не имеющий в своей семье работников, никогда не мог засеять свою пашню в способное время, и от этого был недород». По этой же причине на советских и нынешних российских заводах и фабриках всячески затруднен добровольный переход работника из одного цеха в другой.
Крепостное право, община, круговая порука, отсутствие индивидуальной крестьянской собственности на землю — это лишь наиболее заметные, «материализуемые» факторы. А ведь было еще православие со свойственной ему апологией уравниловки и сми¬рения, были традиции патриархальной семьи с недопущением ин¬дивидуальных доходов и сколько-нибудь значительной индивиду¬альной, необщесемейной собственности. Под действием этих фак¬торов и сформировался менталитет русского народа. Неудиви¬тельно, что конкуренции не суждено было сыграть роль главной движущей силы экономического развития России.
Разумеется, конкурентная борьба в целом ряде сфер и видов деятельности все же имела место.Но эти позитивные явления, во-первых, появились уже после то¬го , как система управления в своих главных чертах сложилась и зак¬репилась в стереотипах поведения и менталитете; во-вторых, «конкурентоспособствующие» элементы (купечество, культура) никогда не зани¬мали «командных высот» в политической и экономической жизни, в фольклоре и образе жизни в целом; в-третьих, новым конкурент¬ным явлениям и процессам противостояли такие же новые анти¬конкурентные явления и процессы (например, высокая степень огосударствления вновь возникающих отраслей и сфер деятельнос¬ти, особенно в ходе тех же петровских реформ; ранняя монополи¬зация многих отраслей в экономике, полюбовные раздел рынков купцами). Что же касается большей части XX столетия, то здесь, в условиях плановой экономики, бесспор¬но, преобладает тенденция к подавлению конкуренции.
Почему русская система управления на протяжении столетий отторгала конкурентные отношения? Наиболее простой вариант ответа заключается в том, что конкуренция, хотя и ведет ко все бо¬лее эффективной деятельности, но в каждый конкретный момент не позволяет наиболее полно использовать имеющиеся ресурсы. Наоборот, конкурентная борьба временно выводит часть ресур¬сов «из оборота».
Так, в ходе феодальных междоусобиц несут потери войска, ко¬торые можно было бы использовать в интересах государства в це¬лом; не ограниченная государством конкуренция помещиков за ра¬бочие руки приводит к запустению земель неудачливых хозяев; ра¬зорение плохо работающих крестьян уменьшает количество пла¬тельщиков податей, подобно тому, как отсутствие централизован¬ного планирования вызывает недогрузку производственных мощ¬ностей на многих предприятиях.
Такого рода неполное использование ресурсов является своего рода платой общества за высокую эффективность конкурентной экономики. Не случайно в условиях войны или кризиса даже ры¬ночные страны активно огосударствляют экономику и применя¬ют элементы директивного планирования и фондирования, так как в краткосрочном плане этот путь позволяет выжать максимум объемов производства и финансовых ресурсов из наличного на¬роднохозяйственного потенциала.

Факторы успеха

Можно выделить следующие управленчес¬кие факторы, обеспечившие положительный результат: во-пер¬вых, мобилизация и перераспределение ресурсов на ключевые направления; во-вторых, создание централизованных контроль¬ных (а при необходимости и контрольно-репрессивных) структур; в-третьих, автономность низовых подразделений. Единственное, что требуется от системы управления в таких ус¬ловиях, — проконтролировать выполнение мобилизационных пред¬писаний. Эту часть работы государственный аппарат России всегда считал наиважнейшей.

У системы управления нет необходимости экономить ресурсы. Расточительство с лихвой компенсируется высокими мобилиза¬ционными возможностями. Если государство в состоянии согнать во время войны под свои знамена едва ли не все мужское населе¬ние страны и мобилизовать все финансовые ресурсы, зачем ему достигать большей эффективности, учиться побеждать не числом, а умением, зачем ему прикладывать усилия с тем, чтобы уменьшать людские и материальные потери? Гораздо продуктивнее прило¬жить те же усилия для проведения дополнительных мобилизаций: во-первых, это лучше получается, а во-вторых, дает больший при¬рост привлеченных ресурсов, чем их экономия. Рационально мыс¬лящий русский управленец не тратит время и силы на экономию, он тратит их на привлечение дополнительных ресурсов.
Так, рабочая сила была дешевой как в царской России, так и в Советском Союзе. Поэтому строились огромные заводы с низкой производительностью труда, но с объемам выпуска таким же, как и у гораздо меньших по размеру предприятий где-нибудь в Европе или Америке. За счет низкой зарплаты персонала и дешевизны природных ресурсов они были не менее прибыльны, чем предпри¬ятия на Западе. Перерасход недорогих ресурсов компенсировал все прочие недостатки.
Как в ходе индустриализации строились эти заводы? Как говори¬ли тогда, «на голом энтузиазме». Мобилизационные возможности позволяли не заботиться о рациональной организации труда, опти¬мальном составе персонала, наличии необходимого оснащения. Все недочеты и недоработки можно было компенсировать повышенной интенсивностью труда и завышенной численностью. Советские сред¬ства массовой информации были полны хвалебными примерами то¬го, как ударный труд может заменить собой и технику, и организацию.

Отсутствие конкуренции фактически снимало все разумные ог¬раничения на привлечение дополнительных ресурсов, ничто не заставляло их экономить, наоборот, стимулировался повсемест¬ный перерасход.
Средства на проведение индустриализации получали с по¬мощью тех же самых универсальных управленческих инструмен¬тов — мобилизации и перераспределения. Мобилизовывали ресур¬сы второстепенных, по мнению государства, отраслей и сфер де¬ятельности (например, сельского хозяйства, культуры, искусства и т. д.) и перераспределяли их в пользу первостепенных, в первую очередь промышленности. Сам процесс мобилизации и перерас¬пределения был организован крайне неэффективно, но огромный объем привлеченных таким образом ресурсов позволял не обра¬щать внимания на перерасход.

Какие качества воспитывала подобная система в подчиненных? Прежде всего умение пережить очередную мобилизацию. Не слу¬чайно систематические задержки выплаты заработной платы на большинстве предприятий в первые годы рыночных реформ бы¬ли пережиты персоналом без особого драматизма.
А какие же качества воспитывались в руководителях? Прежде всего умение мобилизовать и перераспределить ресурсы. В отсут¬ствие войн, кризисов или реформ система управления пребывала в стабильном, спокойном состоянии, поддерживая готовность мо¬билизовать ресурсы в случае необходимости; она как бы «точила когти». А когда этот час наступал и система управления переходи¬ла в аварийный режим, выживал тот управленец, который умел, используя накопленный предшественниками опыт и собственные навыки, должным образом мобилизовать и перераспределить ре¬сурсы или же мог удачно встроиться в имеющийся механизм их мобилизации и перераспределения.

Итак, государство занято главным образом занято тем, что мобилизуете и перераспределяет ресурсы между первичными социальными кластерам, военными и производственными ячейками, так называемыми кластерами. А внутри этих ячеек сохраняется автономность. Примеры: бригадная форма организации и оплаты труда в плановой экономике СССР, назначение помещиком оборочной сумму, назначающейся на всю общину сразу. Оборотной стороной кластерных структур является круговая порука. Фактически она уже заложена в механизме взаимодействия между вышестоящим органом управления и кластерными единицами. Государство понимает, что дойти до управления ресурсами в каждой отдельной крестьянской семье оно не имеет возможности, поэтому поступает по образу и подобию киевских князей – я до первичной ячейки, общины довожу норму сбора дани, а внутри общины делите обязанности, как хотите (причины и историю формирования русской модели управления я оставил за рамками данного реферата).
Фактически русская система управления так же, как и системы управления европейских стран, базируется на делегировании полномочий. Но в России это делегирование не охватывает все звенья управленческой цепи сверху донизу, а распространяется лишь на низовой уровень, на уровень кластерной единицы. Когда директор завода орет на начальника цеха: « Мне наплевать, на то, каким образом ты выдашь план! Работай хошь днем, хошь ночью, шабашников нанимай – твое дело. Но чтобы к концу месяца план был!» - это самое настоящее делегирование полномочий. Точно так же райкому партии все равно, каким способом председатель колхоза выполнит план – купит ли за деньги из подсобных хозяйств у своих же колхозников, припишет ли в отчетности или с базара привезет. Главное, чтобы план был выполнен. Аналогичным образом прокурор не мешает следователям работать тем способом, который дает наилучший результат, даже если этот способ заключается в подбрасывании «вещественных доказательств», давлении на свидетелей и арестованных в СИЗО. Главное, чтобы дело не развалилось в суде.

Низовые ячейки, используя свой собственный механизм регулирования, должны выполнить задачу, поставленную «сверху». Причем способы выполнения этой задачи могут в корне противоречить всей идеологии государства, которая пропагандировалась в спокойный и стабильный предшествующий период.

Поэтому нельзя однозначно сказать, что централизация управления подавила инициативу и самостоятельность русского народа. То, какие формы принимала централизация в России, способствовало сохранению стереотипов самостоятельного, автономного поведения людей. Просто на разных фазах управления эта автономность проявляется по-разному. На фазе стабильно, застойной, самостоятельность проявляется в том, как люди уклоняются от выполнения законов, приказов и распоряжений, как они избегают наказаний и строят свою независимую жизнь под гнетом государства и системы управления. В этом их автономия, их творчество и инициатива. А в нестабильной, аварийной фазе, самостоятельность проявляется в том, как инициативно и нешаблонно низовые кластерные единицы решают те проблемы, которые ставит перед ними нелегкое кризисное время.


Стабильное и нестабильно состояние системы управления

В каждый момент времени русская система управления пре¬бывает в одном из двух состояний — или в состоянии стабильном, спокойном, или же переходит в нестабильный, аварийный, кризисный режим работы. В стабильном состоянии управление осуществляется неконкурентными, административно-распределительными средствами. С переходом к нестабильному состоянию стиль действий всех управленческих звеньев ко¬ренным образом меняется. Система управления становится агрессивно-конкурентной. Но эта конкуренция имеет мало обще¬го с конкуренцией в западном понимании, поэтому она и не ка¬жется таковой. Создается обманчивое впечатление, что в неста¬бильном состоянии русская система управления подавляет кон¬куренцию точно так лее, как и в стабильном.
Классическое западное общество основано на конкурентной борьбе независимых хозяйствующих субъектов. В современных условиях, под воздействием государственного и общественного регулирования, западные системы управления занимаются как бы «администрированием конкурентов». Государство и общество не¬конкурентными, преимущественно административными метода¬ми регулируют отношения между конкурирующими друг с другом и внутри себя хозяйственными, политическими, социальными ячейками: фирмами, религиозными конфессиями, научными и ху¬дожественными течениями, политическими партиями и обще¬ственными движениями. Внутри этих ячеек тоже господствует конкуренция между подразделениями и между работниками, осу¬ществляемая через системы оплаты труда, механизмы предостав¬ления заказов, найма на работу, технологии продвижения по служ¬бе и т. д. Неконкурентное по своей сути государственно-обще¬ственное администрирование регулирует отношения между кон¬курентами. Поэтому западное управление можно назвать «адми¬нистрированием конкурентов».
Русская модель управления в своем нестабильном состоянии за¬нимается вещами прямо противоположными. Она навязывает ни¬зовым ячейкам «конкуренцию администраторов». В России внут¬ри каждой кластерной единицы — в цехе, в команде, в фирме, в воинской части отношения преимущественно неконкурентные. А между собой кластеры связываются уже конкурентными отно¬шениями. Это совершенно другой тип деятельности - конкурен¬ция администраторов. Данный вид конкурентной борьбы значи¬тельно сильнее, чем западная конкуренция, он ускоряет все про¬цессы, отличается неизмеримо большей жесткостью и за меньший срок достигает большей силы конкурентного воздействия.
Если в западной системе управления офицер не достигает тре¬буемого результата, то он проигрывает в конкурентной борьбе с сослуживцами, его не повышают по службе или выгоняют в отстав¬ку. В России при нестабильном режиме функционирования систе¬мы управления офицера, часть которого не сумела взять высоту или провалила иную операцию, могут просто отдать под трибунал и расстрелять. Такой подход, как принято полагать в России, обес¬печивает высокие темпы естественного отбора способных управ¬ленцев. При колоссальных человеческих жертвах быстро дости¬гается необходимый результат.
Известно, что в ходе естественного исторического отбора по¬беждают те общества, которые умеют раньше распознать конку¬рентные преимущества. Прогресс идет быстрее там, где преуспе¬вающие хозяйственные ячейки быстрее подавляют конкурентов и захватывают рыночную долю отстающих. Русская система управ¬ления в своем нестабильном состоянии, в условиях «конкуренции администраторов», отличается более ранним распознаванием пре¬имуществ, чем классическая западная конкуренция.
Возьмем промышленность. Для того чтобы в середине XX века на Западе предприятие, более передовое по технологии и менед¬жменту, захватило рынок, необходимо время, пока потребители оценят продукцию как более качественную и дешевую, пока опто¬вики начнут закупать у них продукцию в большем количестве, по¬ка розничные торговцы начнут продвигать этот товар и убедят по¬купателей в его достоинствах, пока покупатель распробует, пока закончатся длительные процессы заключения и перезаключения контрактов по окончании финансового года, пока преуспевающее предприятие убедит банкиров, что именно ему надо дать кредит на развитие производства, пока банкиры дадут кредиты тем, кто лучше, а не тем, кто хуже, — это длительная процедура.
В нестабильной же аварийно-мобилизационной системе уп¬равления в СССР середины XX века данные затраты времени не требуются. Если какое-то предприятие на начальном этапе по¬казывает лучший результат, его продукция лучше по техничес¬ким параметрам, выше динамика снижения себестоимости, то «рыночная доля» данного завода увеличивается автоматически. Директора этого предприятия назначают заместителем минис¬тра, на завод проливается золотой дождь государственных ин¬вестиций, а руководителей отстающих предприятий выгоняют или репрессируют. В более позднюю эпоху, в 70-80-е годы, увеличение доли передовых предприятий происходило за счет присоединения к ним как к головным предприятиям производственных объединений менее успешных заводов и фабрик. Все это де¬лалось быстро, волевым решением.

В системах управления западных стран перераспределение ре¬сурсов в пользу победителя является результатом конкурентной борьбы, ее итогом. В России же период нестабильного состояния системы управления — период «конкуренции администраторов» — заключается в том, что перераспределение ресурсов разворачива¬ется с самого начала, еще до того, как конкуренты получили ко¬нечный результат своей деятельности. Уже по первым шагам, по начальным попыткам кластерных ячеек достичь результата систе¬ма управления делает вывод о том, кто из конкурентов победитель, а кто аутсайдер, кого финансировать, а кого ликвидировать, кого повышать по должности, а кого увольнять.
«Конкуренция администраторов», конкуренция по-русски, осо¬бенно безжалостна, она уже на ранних стадиях развития той или иной отрасли или сферы деятельности показывает свой звериный оскал. Ресурсы перераспределяются гораздо быстрее, чем в ходе классической западной конкурентной борьбы, поэтому эволюция всех сфер жизни общества на фазе нестабильного состояния сис¬темы управления идет в России громадными темпами; процессы, в других странах длящиеся десятилетиями, у нас могут занять го¬ды, если не меньше. Можно провести аналогию с древними людьми. В отличие от по¬давляющего большинства высших животных они были каннибалами. Казалось бы, взаимное поедание различными племенами друг друга ослабляло возможности юного человечества противостоять природе и расширять свой ареал обитания, силы тратились не только на борьбу с природой, но и на войну с другими людьми. Од¬нако именно каннибализм на той фазе подхлестнул конкуренцию, ускорил вымирание менее приспособленных племен в пользу бо¬лее «продвинутых». Освоившие новые технологии роды и племе¬на не ждали, когда их конкурентные преимущества реализуются в виде большего урожая (добычи), лучшей выживаемости потомства, более высоких темпов прироста численности и как следствие — постепенного расширения границ занимаемого участка. Нет, они сразу же, как только осваивали эти новые технологии и станови¬лись сильнее, на корню съедали неудачливых конкурентов.
Аналогичным образом русская модель конкуренции — конку¬ренция администраторов — не требует долгого периода ожида¬ния результатов конкурентной борьбы. Нет необходимости ждать, у какой фирмы будет выше долгосрочная рентабельность, чья продукция захватит большую долю рынка, чьи книги разой¬дутся большим тиражом, на чьи диссертации будут чаще ссылать¬ся коллеги. Победители будут определены уже на ранних стадии

Неудивительно, что русская модель управления, национальный менталитет и русский образ жизни содержат в себе специальные механизмы, обеспечивающие выход из результативной, но само¬разрушительной нестабильной фазы, фазы «конкуренции адми¬нистраторов». Одни и те же люди, одни и те же организации дей¬ствуют совершенно по-разному в зависимости от того, в какой фа¬зе находится система управления, так как в стереотипы поведения людей, в культуру управления организаций изначально заложено два разных варианта поведения.
Чем различаются два режима системы управления? В стабиль¬ном, застойном состоянии системы те действия, которые совер¬шает каждое управленческое звено и каждый человек, ведут к кон¬сервации существующего положения дел. Сколько бы ни пытались подстегивать систему управления, пребывающую в стабильном состоянии, вся энергия и ресурсы, направленные на улучшение работы, будут трансформированы людьми в действия, направлен¬ные на предотвращение каких-либо реальных изменений, на дол¬жностные и материальные интересы начальников и подчиненных в ущерб целям всей системы.
Когда же система переходит в нестабильный, аварийный режим работы, то, наоборот, для того, чтоб преследовать свои интересы, все звенья системы управления вынуждены работать результатив¬но. И при стабильном, и при нестабильном режимах функционирования системы управления мотивы поведения людей одинако¬вы. И в том и в другом случае они преследуют свои интересы — выждать, преуспеть, разбогатеть. Но действия, направленные на дос¬тижение этих целей, совершенно различны. В стабильном, застой¬ном состоянии системы они нацелены на сохранение существую¬щего положения дел, в нестабильном, мобилизационном состоя¬нии — на изменение ситуации для достижения результата, соответ¬ствующего целям всей системы управления.
При стабильном состоянии реформы невозможны. Для дости¬жения серьезного успеха требуется перевести систему управления в нестабильный режим. Когда же стабильность потеряна, когда ни у кого нет уверенности в том, каковы завтра будут задачи и усло¬вия работы, поощрения и наказания, удастся ли по-прежнему прес¬ледовать свои интересы, а не интересы предприятия (учреждения, государства в целом), тогда заржавевшие шестеренки управ¬ленческого механизма со скрипом начинают работать.
Приметы нестабильности — ужесточение наказаний, ускорение движения кадров, неуверенность каждого, непредсказуемость ха¬рактера работы, короче, повышенная степень неуверенности, неопределенности во всех вопросах. В таких условиях участникам управленческого процесса становится более выгодно и безопасно не противопоставлять свои интересы целям организации (в ши¬роком смысле этого слова), а работать на их достижение. Оказав¬шись в кризисной, нестабильной ситуации, кластерные единицы мобилизуют внутренние ресурсы и резко повышают результатив¬ность своей работы. «Наибольшая сплоченность персонала и про¬яснение истинных целей фирмы наступают в тот момент, когда фирме угрожает смертельная опасность, а менеджеры создают ан¬тикризисный штаб, и организация практически переходит на во¬енное положение»".
Поскольку русская модель управления формировалась факти¬чески в военных условиях, то она работает результативно лишь в том случае, если лютость собственного начальства становится со¬поставима с жестокостью внешнего врага. То есть начальство, чтоб добиться значимого результата, должно было прибегнуть к такому размаху репрессий по отношению к собственным подчи¬ненным, к какому прибегали бы внешние захватчики. Система реагирует только на лютого врага, и пока начальник таковым не ста¬нет, не заработает.
Почему? В силу кластерного характера организаций началь¬ство, особенно верховная власть, не имеет реальной возможнос¬ти руководить низовыми подразделениями (общинами, артеля¬ми, бригадами и т. п.), так как они живут и действуют по своим законам и обычаям и не поддаются управлению формальными методами. «В отличие от западной team, у нас работа в группе плохо структурирована, плохо расписаны обязанности и фун¬кции каждого работника. В России в группу бросили задание, и они там начинают между собой разбираться». Вышестоящие органы управления не могут обязать подчинен¬ных добросовестно и с энтузиазмом трудиться, воевать или изоб¬ретать (точнее говоря, формально могут обязать, но без надежды на успех). Зато начальство может создать столь неблагоприятные условия существования для подчиненных, что низовые подразде¬ления сами будут вынуждены перестраивать свою деятельность для достижения результата, заставляя людей менять стереотипы поведения и улучшая трудовую мораль.

Неправовой характер государства и управления

Если считать верным тезис о существовании двух режимов управления, двух стереотипов поведения в каждой голове и обществе в целом, нестабильного режима (аварийного, мобилизационного) и стабильного режима (застойного), то нельзя не прийти к выводу, что законодательство не рассчитано на такую двойственность. Правовой подход предполагает, что каждое действие требует однозначной оценки со стороны закона, с точки зрения универсальны правил поведения.
Можно ли в принципе применять в России единую для всех обстоятельств шкалу оценок, если система управления с самого начала предполагает двойной стандарт?
Замечу, что исторически наш народ имеет склонность принимать решение руководствуясь не общественными и законодательными нормами и традициями, а «по душе».

Есть мнение, что жестокость российских законов смягчается их неисполнением. В этом есть свой резон. Если султан на Востоке посылает чиновнику шелковый шнурок, тот должен этим шнурком удавиться. Как бы исполнялся подобный приказ в России? Оказалось бы, что либо шнурок оказался гнилым, либо приказ не так поняли, либо он не дошел до адресата, либо еще что-то случилось, но чиновник этим шнурком ни за что бы не удавился. Пример шуточный, но очень показательный.

Неисполнением законов на всех уровнях обусловлено необходимостью готовности системы перейти из стабильного состояния, в нестабильное, когда все прежние поведенческие стереотипы, законы и системы правил должны быть заменены «революционной необходимостью». В такие моменты сознательно провозглашается ошибочность прежних законов, а интуиция людей и организаций в данном случае более верна, чем то, что прописано в законах и правилах. Тогда то и наступает время настоящих реформ и преобразований.

Ну пока что все, дорогие радиослушатели...

[Борис]

Гимн маразму и его оправдание. А на самом деле когда результаты достигаются лишь методами на износ и людских и природных ресурсов, то рано или поздно но ресурсам этим наступит окончательный КИРДЫК, что и ожидается в ближайшее десятилетие.
Аминь.

[peace_of_mind]

)
если бы вы прочитали более внимательно, то заметили бы, что речь как раз о смене фаз -

1. стабильной, с ее расходованием ресурсов (Сталин, начало века революция, Петр 1, население после царстовавания которого сократилось на треть)

2. застойными фазами, когда система аккумулирует ресурсы на будущее (ну я думаю застойные исторические фазы вы могли бы назвать и самостоятельно) и постепенно деградирует и разрушается...

[Максим_]

Вы думаете, застой аккумулирует??? По-моему, в застой наоборот загнивает все без динамики.
А статью еще не прочитал. Прочитаю, выскажу свое резюме или как его, ИМХО)

[Борис]

Да... Застой - период аккумуляции ресурсов! Приехали.
На протяжении всей своей истории страна форсированно расходовала природные ресурсы во всех своих фазах, а людские в мобилизационных (скромно названных стабильными - юмористы блин). И все ресурсы на износ. Ну и кроме того в застойные фазы шло форсированное разложение человеческих ресурсов и их моральная деградация на фоне проедания природных. Кирдык будет всему этому, кирдык. Тем более оправдывающих теоретиков развелось.

[peace_of_mind]

Борис,

////////////////
Кирдык будет всему этому, кирдык
////////////////

Отвечу вам цитатой из текста, который вы видимо не удосуживаетесь прочесть)
«Истинный защитник России — это история: ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу» Уже столько веков .... и до сих пор не кирдык - наверное это не случайность, да?

/////////////////
Да... Застой - период аккумуляции ресурсов! Приехали.
/////////////////

Сколько и чего было украдено (по научному: перераспределено) в начале 90х, в каких объемах? А что предшествовало 90-ым? Не 80-70-ые ли? И откуда же тогда взялось все то, что кхм... приватизировали, если застойные фазы проедают ресурсы подчистую, не аккумулируя их?

Мне не хотелось бы продолжать спор, потому как по образованию я не историк и не философ, но если вас не затруднит, прочитайте всеже приведенный мной текст с иронией, кою автор и пытался в него вложить (потому как говорить об этом серьезно - говорить навзрыд), и тогда уж решите окончательно...

[peace_of_mind]

если бы вы прочитали более внимательно, то заметили бы, что речь как раз о смене фаз -

1. стабильной, с ее расходованием ресурсов (Сталин, начало века революция, Петр 1, население после царстовавания которого сократилось на треть)

АХТУНГ!!!! ОГОВОРИЛСЯ!!! КОНЕЧНО ЖЕ ИМЕЛОСЬ ВВИДУ НЕСТАБИЛЬНАЯ СИСТЕМА!!!!

1. НЕСТАБИЛЬНОЙ, с ее расходованием ресурсов (Сталин, начало века революция, Петр 1, население после царстовавания которого сократилось на треть), когда за счет мобилизации и перераспределения ресурсов достигаются ключевые цели: коллективизация, прорубание окна в европу или создание с чистого листа армии...

[drMengele]

Пожалуй, автор излишне обобщает, в частности, когда говорит о досоветском периоде истории России. Впрочем, надо бы прочитать работу полностью.

В любом случае, в чём он абсолютно прав - это в том, что система с внутренней конкуренцией - система принципиально неэффективная, если под эффективностью понимать отношение результат/затраты. Это очевидно в отношении ресурсопотребляющих систем, например - экономической.

Подобное расточительство могут позволить себе лишь некоторые страны запада, разжиревшие за полтысячелетие эксплуатации колоний. Да и те во второй половине XX века были вынуждены минимизировать потери на конкуренцию, переводя её из "рыночной" области в область "маркетинговую" (каламбур, однако).

С другой стороны, в определённых условиях, внутренняя конкуренция делает систему более динамичной и позволяет достичь несколько более высокого результата - если отвлечься от затрат на его получение.

Советская экономическая система (как любая централизованная) поддавалась оптимизации за счёт разумной, регулируемой конкуренции. Кроме упоминаемой Прохоровым "конкуренции администраторов" существовали и другие механизмы, например - "конкуренция идей", или "конкуренция проектов", позволяющие минимизировать затраты при сохранении получаемых от конкурентной борьбы выгод. Такая оптимизация позволила СССР довольно долго поддерживать паритет со своими "жирными", но расточительными противниками.

Впричем, у советской системы тоже было достаточно слабых мест, но эти слабости были были не принципиально присущими централизованной экономике, а, скорее, недостатками её конкретной реализации. Эти слабости были преодолимы; мало того, они реально преодолевались в периоды "чрезвычайного положения", например- Великой Отечественной войны, ядерной и космической гонок.

Если интересны примеры "контролируемой конкуренции" в СССР - почитайте историю создания любого советского образца вооружений. Жёсткая конкуренция на относительно малозатратной, но принципиальной, ранней стадии разработки - и отсутствие конкуренции на ресурсоёмкой стадии производства. Собственно, теперь и "запад" вынужден поступать так же в случае более-менее дорогостоящих проектов. Например, F-22 или JSF. Про A-380 я уж не говорю.

Когда в СССР по субъективным причинам отходили от вышеобозначенного принципа, выпуская конкуренцию на свободу - это однозначно оборачивалось потерями. Так было, например, при параллельном принятии на вооружение Т-64, Т-72 и Т-80.

Понятно, что для экономии ресурсов советские экономисты старались исключить вообще всякую конкуренцию в непринципиальных для выживания отраслях - легковом автомобилестроении, производстве бытовой техники и прочих "товаров народного потребления". Поэтому, со временем их качество перестало устраивать советского обывателя. Увы, к концу 80-х в СССР правили бал именно обыватели.

[Максим_]

peace_of_mind,
согласен, во время застоя или спячки наступает голод по движению, по динамике. И наступает взрыв. Но это больше не качественный взрыв, а за счет массы того, что накопилось. Но ИМХО лучше развиваться динамично все время, постоянно. Пусть не взрывами, но зато все время.
А по поводу того, что история России не раз доказывала, что наша страна умеет преодолевать испытания. Да, это так. Но не нужно обольщаться. Ассирия, Вавилон, Карфаген, а затем Рим и Византия тоже были сильными цивилизациями многие века. Или та же Греция. А какую роль сейчас играют Италия и Греция в мире? Далеко не первостепенную. Это я не в упрек нам ставлю, я патриот России, а в том смысле говорю, что нельзя усыплять свою бдительность - думать, что все равно любые испытания мы преодолеем. Любая цивилизация может пасть. Как только она перестает доказывать свое достоинство делами, как только начинается повсеместный застой (который и усыпил и привел к упадку Рим), наступает угроза реального распада и гибели цивилизации. Тем более когда есть более молодые конкуренты и достойные соперники, такие как та же Америка или пусть не молодые, но тоже сильные - Китай (хотя говорят, что китайский циферблат измеряет время тысячелетиями, поэтому сегодня его опасаться не следует). Или те же исламские государства (против ислама как традиционной религии ничего не имею, но сильно радикальное движение за создание единого Халифата). Так вот, пока еще в периоды огромного риска гибели русской цивилизации (монголо-татарское иго, к которому привели междоусобицы князей, смута XVII века, к которой привело закрепощение крестьян и опять же внутренние распри и неурядицы, 1812 год; кризис начала XX века, начиная с Русско-Японской войны и заканчивая 1917 годом, к которому также привела пропасть между политикой царской власти и потребностями народа), в эти периоды народ находил в себе силы уже на пределе существования русской, российской цивилизации и в последний момент спасал страну. Но не факт, что так будет всегда. Особенно сегодня, когда морально разлагают общество и самую его активную часть - молодежь, когда губяд плодотворные, продуктивные качества, силы молодежи алкоголем, наркотой (ведь государство даже не признает эти проблемы как стратегические), распространениме информации о безобидности нетрадиционных секс. ориентаций, когда молодежь становится апатичной к судьбе страны, тем более когда "общечеловеки" размывают само понятие какой-то отдельной цивилизации, в том числе и в особенности русской, российской. То есть нельзя так жить всегда - пусть будет застой, а настанет испытание, мы его пересилим. Лучше реформировать цивилизацию, обновить ее, перенять ЛУЧШЕЕ у других цивилизаций, развить тот же частный бизнес, отойти от некоторых традиционных, но уже устаревших ценностей, но сохранить саму цивилизацию, уже обновленную, а не дать ей погибнуть, чтобы на ее место пришла другая. Такой шанс всегда есть. Всевышний еще ждет, еще милует Россию. ИМХО

[Денис Мыларщиков]

drMengele, Очень и очень здраво.

[Knife]

dr. Mengele

Если интересны примеры "контролируемой конкуренции" в СССР - почитайте историю создания любого советского образца вооружений. Жёсткая конкуренция на относительно малозатратной, но принципиальной, ранней стадии разработки - и отсутствие конкуренции на ресурсоёмкой стадии производства

ИМХО это Вы очень идеалистично про советский ВПК. Мне в конце 80-x довелось там какое-то время потрудиться, и мое, возможно не очень компетентное мнение сходно с

Шамбаров В.Г."Государство и революции"
http://militera.lib.ru/research/shambarov2/03.html

Если же коснуться примера великолепных самолетов, демонстрируемых сейчас на выставках, парадах и авиасалонах, то автор этих строк сам служил во времена оны в научно-испытательном институте ВВС, поэтому к данному примеру могу добавить несколько поправок. Отбор по принципу «лучших» образцов получил в авиационной технике зеленую улицу только в годы перестройки — когда открылись широкие возможности для торговли, хорошими самолетами заинтересовались иностранцы, а это соблазнительно запахло валютой. А при «развитом социализме» приоритеты финансирования, материального обеспечения, сроков и очередности разработок зависели чаще всего не от их качества, а от веса и связей в партийной номенклатуре руководителей того или иного предприятия. Поэтому лучшие нередко и затирались, задвигались на второй план.

Второй аспект. Те образцы, что сейчас отделывают и доводят до совершенства для более выгодных показов и продажи, и те, что поступали для испытаний и принятия на вооружение в советские времена — это «две больших разницы». В то время сроки их создания определялись не фактической готовностью и доводкой, а приурочивались к очередным съездам, круглым датам, праздникам — причем желательно было отрапортовать досрочно. Так что хватало и тяп-ляп, недоделок и недоработок. Наши летчики-испытатели сами про себя шутили, что настоящий испытатель должен быть очень смелым и очень тупым — чтобы не понимать, на чем ты летишь, и чем тебе грозит полетное задание. И попробуй, кстати, не прими такой образец, даже если он будет сущим «гробом» — потому что генеральный конструктор к членам Политбюро запросто вхож, с министром обороны за ручку здоровается. И достаточно одного его звонка министру или главкому, как тебя же самого вместе со всем твоим начальством на уши поставят. Какой уж тут «паритет»!

(с)В.Г.Шамбаров

С уважением, Knife

[Mihail]

Др.Менгеле, позвольте вопрос, Вы по образванию какой професии ?

Михаил,
ОСУ !!!

[drMengele]

Mihail, проектировщик радиоэлектронных систем и комплексов (так в дипломе).

Вот только не говорите, что об экономике могут рассуждать только дипломированные экономисты. Я знаю, на кого Вы учитесь, поэтому не буду называть economics псевдонаукой... Но наукой она является в той же степени, что и психология, т.е. в минимальной. Так что, увы, Ваш экономический снобизм не имеет под собой основания.

Зато в том, что касается спортивных единоборств - я перед Вами лох лохом. Даже вопросы задавать стесняюсь. Так что без обид, ладно?

[Борис]

Истинный защитник России — это история: ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу» Уже столько веков .... и до сих пор не кирдык - наверное это не случайность, да?

Продолжайте на чудо надеяться. Приговор России в том что все только на это историческое чудо и надеются все последние годы вместо того чтобы что-то делать для спасения страны. А ведь только что на глазах СССР в небытие канул, ведь только что. А нынешняя Россия неужто прочнее и сильнее и богаче? Кто поумнее, те лично для себя и своих близких сейчас запасные аэродромы готовят ибо КИРДЫК неизбежен, точка необратимости уже ПРОЙДЕНА.

[Mihail]

drMengele,

Вы знаете Вы мне напоминаете одного математика которого раздражает тот факт что прораммистов называют инженерами а програмирование наукой. Есть токой понктик у практикантов жёстких наук что есле нет универсаьных ответов на любой вопрос - УСЁ не наука. Я не путаюсь быть снобом просто есть абыкновенная екон. елементарщина которые многие в здешних дибатах выкидывают в окно и начинаются выводА. Например говорить о поднятии экномики защёт госсударственного владения природными рессурсами и не знать что такое "датский синдром." Обижатся не обижаюсь, жёсткий спор это не
хамство. Так усё ОК.

С уважением,
Михаил.